Собеседник Первого Информационного – доцент кафедры регионоведения и внешней политики РГГУ, заведующий отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа Сергей Маркедонов.
– Господин Маркедонов, мы увидели, что участие Армении в саммите НАТО вызвало Москве неоднозначную реакцию. Если новые власти Армении не намерены менять курс внешней политики, в чем причина такой реакции?
– Когда мы говорим о Москве, давайте сразу уточним термины, чтобы иметь полноценный диалог, а не разговор между слепым и глухим. Когда мы говорим о Москве, мы имеем в виду Кремль, администрацию президента, МИД РФ или публикации некоторых людей? Если говорить о публикациях Дугина или других людей, то это – не официальная позиция Москвы. Есть много экспертных мнений, почему-то на постсоветском пространстве есть мнение, что все московские эксперты одинаковы. Нет, у нас разные мнения, разные дискурсы. Для некоторых это ужасный вызов, а для некоторых – нормальная практика.
Что произошло в Брюсселе? Пашинян поехал туда. Что, туда не ездил Саргсян? Конечно, ездил, и Налбандян ездил. Разве Всеобъемлющее и расширенное партнерское соглашение подписано не предыдущим руководством? Конечно, они подписали. Что есть нового, что, Пашинян заявил, что Армения выходит из ЕАЭС и ОДКБ и собирается стать членом НАТО? Нет. Это нормальная практика работы, есть новый руководитель, знакомится с одной стороны с российской элитой, с Путиным, а с другой – с лидерами других стран. Я и многие другие эксперты здесь не видим никаких проблем. Конечно, есть ревность, НАТО – это организация, с которой у России связаны не лучшие воспоминания. НАТО расширилось после холодной войны больше, чем во время «холодной войны». Россия пессимистично относится к военной организации, расширяющей свои границы. Этот пессимизм имеет свою основу, альянс использует наши разногласия с постсоветскими странами, чтобы усилить там антироссийские настроения. Конечно, этот контекст оставляет определенный след в армяно-российских отношениях, они не развиваются в вакууме, они имеют побочные эффекты. Но брать это за основание и говорить, что отношения критические – неправильно. Повторяю, это обычная деловая поездка, принятая декларация – об урегулировании конфликта на основе международных норм и территориальной целостности, и на этот раз принята.
– Возможно, вам известно также мнение премьер-министра Пашиняна о сотрудничестве Армения-ЕС, которое он озвучил в аэропорту Брюсселя. Не считаете ли вы, что неудовлетворенность Евросоюзом еще больше сближает Армению с Россией?
– Европейский союз прагматичен, если кто-то в Армении воспринимает ЕС как совет безопасности, это не так, это сухие экономические интересы. Что касается демократии, то мы видели представителей Брюсселя, которые приезжают в соседнюю страну и говорят о прогрессе демократии. Думать, что если вы будете больше работать с ЕС, это будет более демократичным, бессмысленным. Например, я бы не сказал, что в Украине после 2014 года демократия выросла, хаос вырос, но точно не демократия. Для Армении ЕС важен как торговый партнер, торговля с ЕС и ЕАЭС составляет 50-50, чуть меньше, чуть больше. В плане модернизации также важно, но ЕС не может быть поставщиком безопасности. Я понимаю недовольство Пашиняна, но и Евросоюз также необходимо понять, они не будут активно инвестировать в страну, у которой есть неурегулированный конфликт. Следует понимать, что внутренняя политика в Армении находится в сложной ситуации. Армению ожидают два важных выбора: внеочередные парламентские выборы и выборы в Совет старейшин после отставки мэра. Пока не полностью решена кадровая политика, мы видим, что есть нехватка кадров. Кроме того, ужесточилась позиция Армении с точки зрения переговоров с Азербайджаном. Это не так, что Азербайджан идеален, делает много воинственных заявлений по Карабаху, Нахичевану, говорит, что мы вернули 11 000 гектаров и т.д., но позиция Армении также ужесточилась, и в таких условиях Европейский союз не будет рисковать. Но в связи с разрешением конфликта нет альтернативы близости с Россией. А что Россия говорит – мы поможем, но мы не будем действовать вместо Армении и Азербайджана, найдите компромиссный вариант, и мы поможем. На мой взгляд, Москва не заинтересована в ускорении переговорного процесса. Многие в Армении пишут, что Москва хочет оказать давление Армению, чтобы сдала районы, но почему, что получит Москва? Баку бросит все и станет членом ЕАЭС? Нет. Что произойдет, соглашение века будет аннулировано, Баку-Тбилиси-Джейхан взорвут, и газ будет транспортироваться в Москву? Нет. Оказывая давление на Армению, сегодня потеряем Ереван, а завтра Азербайджан не станет нашим. Я не вижу никакой пользы от давления России на Армению. Могут давить далекие страны, а для России это близкое соседство, мы не можем рисковать.
– В Москве есть опасения относительно кадровых назначений в Армении, мы часто видим публикации об их прозападной деятельности. Действительно ли эти назначения являются проблемой для Кремля?
– Я бы не сказал прозападный, что мы понимаем, говоря прозападный? Эти люди были сторонниками членства в НАТО, возможно, у них было негативное отношение к ЕАЭС, но напомню – Тигран Саргсян, вы помните его, он говорил, что Таможенный союз невозможен, потому что у нас нет общей границы, где он сейчас? Следует объяснить. В 94 году Лукашенко принимали очень плохо, говорили, что он колхозник, борющийся с коррупцией, а теперь он является нашей дружественной страной. Когда оппозиция становится властью, все остальное продолжается иначе.
– Вы наблюдаете подобную тенденцию?
– Например, сегодня я общался с Арменом Григоряном, я был с ним знаком ранее. Он раньше говорил со мной по-английски, сейчас по-русски, вот ответ на ваш вопрос. Я его не заставлял, я довольно хорошо понимаю английский.
Он приехал поговорить с Патрушевым, а говорили – разве генерал будет с ним говорить, но они встретились, договорились о продолжении сотрудничества. Вы понимаете, что быть оппозицией и стать правительством – это разные вещи. Воронин говорил, что Молдова вступит в сотрудничество с Россией и Белоруссией, но вступила ли? Янукович говорил, что Украина признает Абхазию, до сих пор признает. Ситуация меняется, поэтому нужно отбросить эмоции.
