Как передает Арменпресс, Пашинян подчеркнул, что в 2018 году, когда они пришли к власти, была ситуация, когда переговорный процесс по нагорно-карабахскому конфликту провалился, и сложилась предвоенная ситуация.
«17 апреля 2018 года Серж Саргсян, который на тот момент был официальным лицом номер один, занимавшимся карабахским вопросом последние 10 лет, заявил, что переговоры стоят, не дают повода для оптимизма и что не следует надеяться. что Азербайджан не будет пытаться решить карабахский вопрос вероломно – путем войны. То есть по состоянию на 2018 год в карабахском вопросе была такая ситуация: переговоры провалились, сложидась предвоенная ситуация. И что сделали мы? Мы пытались всеми возможными способами вывести переговорный процесс из тупика, предлагая конструктивные решения, стараясь максимально подготовить Армению к войне. Но оказывается, что к сентябрьской войне 2020 года Азербайджан готовился 16 лет, а Армения – 2 года. И это правда, эта ситуация была у всех перед глазами.
Он отметил, что переговорный процесс по карабахскому вопросу постоянно терпел неудачу. «Ообвиняют нас, мол, не дали азербайджанцам надежды на то, что они добьются желаемого путем переговоров. Это цитата знакомого вам человека. И возникает вопрос: а сам Азербайджан в переговорном процессе давал нам надежду на то, что карабахский вопрос будет решен так, как представляет себе армянский народ?! Азербайджан не переставая заявлял, что считает Карабах своей территорией, что если ему не вернут 7 районов, он решит вопрос военным путем. Азербайджан также заявлял, что вкладывает миллиарды долларов в закупку оружия.
Представитель армянской стороны на переговорах однажды сказал: «Ну, азербайджанской стороне нужно было дать надежду на то, что он получит то, чего так хочет, путем переговоров». Я сказал то, что хотел получить Азербайджан. Получается, что переговорная тактика Сержа Саргсяна и Роберта Кочаряна заключалась в том, чтобы дать Азербайджану надежду, что он добьется всего желаемого путем переговоров. И, скажу вам, они достигли этой цели, потому что в переговорной ситуации 2018 года даже то, что Серж Саргсян считает приемлемым, на самом деле является оправданием надежд Азербайджана на то, что путем переговоров он получит 7 регионов и Карабах. И предшествующий ему переговорщик тоже признал, что его тактика заключалась в том, чтобы дать Азербайджану надежду, что он получит то, что хочет», – сказал Пашинян.
Он поставил вопрос: в таком случае пусть говорят, а на что им самим давали надежду? «Если сторона переговоров говорит, что мы должны дать надежду другой стороне, логично предположить, что и другая сторона также должна была дать нам надежду. И на что же давал нам надежды Азербайджан? Только на одно. Единственный вариант, при котором могла сработать логика этой надежды, следуюий: обменять Мегри на Карабах. Так это и была надежда? И я считаю, что эти люди должны нести ответственность за свои заявления. Скажите общественности, какие надежды вы давали Азербайджану и какие надежды вам давал Азербайджан? И это они должны показать публичными заявлениями и документами», – сказал Никол Пашинян.
Исполняющий обязанности премьер-министра также добавил, что в 2018 году не было переговорной комбинации, которая ему казалась бы более-менее приемлемой. «Я не видел такого варианта. «Это была кульминация тех надежд, которые давались Азербайджану в то время», – сказал он.
Никол Пашинян обратился к заявлениям о сохранении Лачинского и Кельбаджарского районов под контролем Армении. «По логике 2018 года, которая лежала на столе переговоров, под нашим контролем ничего не оставалось. В то же время Армения постоянно давала надежду Азербайджану, а тот хотел большего, и чем больше он хотел, тем больше надежд надо было ему дать
И единственным способом обеспечить мир считалось одно — дать больше надежды. Что ж, это может быть логикой, могли питать их надежды еще 30 лет, потом могли тянуть еще 30 лет… но в конце концов наступает момент, когда тот требует, чтоб мы перешли от слов к делу. И что важно: эти надежды превратились в ожидания не только Азербайджана от Армении, но и посредников, и международного сообщества. Вот в такой ситуации мы и унаследовали карабахский вопрос. И это все можно подтвердить документами», – сказал Пашинян.
По его словам, единственной составляющей, которая могла стать утешением — это вопрос о временном статусе Карабаха. «Но посредники и Азербайджан фактически заявляли с 2016 года, что промежуточного статуса не будет. Фактически в январе 2016 года Армении сказали, что ей следует отказаться от идеи временного статуса. Армения, разумеется, отказалась, после чего в апреле 2016 года началась апрельская война, после которой, уже летом 2016 года были внесены предложения, где концепции промежуточного статуса просто не существовало.
А дальше пошел переговорный процесс, в результате которого армянская сторона, по сути, согласилась, что надо сдать Кельбаджарский и Лачинский районы, предложив вернуться к логике временного статуса, которая была отвергнута Азербайджаном. Вы понимаете, что в переговорном процессе сформировались две стороны, одна из которых должна постоянно увеличивать свои надежды, а другая сторона должна вселять все больше надежд другой стороне. «А когда все надежды уже даны, приходит время действовать», – сказал Пашинян.
Он говорил также о том, что произошло бы дальше, даже если бы временный статус Карабаха был принят. «Прежде всего, есть очень важная особенность: в 1998 году пара Кочарян-Саргсян совершила смену власти по той логике, что карабахский вопрос должен решаться не по поэтапному принципу, а пакетно. В 2018 году на переговорном столе лежал и обсуждался документ под названием «О первом этапе урегулирования нагорно-карабахского конфликта» и дальнейших шагах». Они сделали политический трюк, чтобы не получилось, что они сумели избежать этого политического обязательства в 1998 году, в одном предложении говорится, что это решение пакетное и инклюзивное.
Этот предложение было сформулировано по просьбе армянской стороны. Но здесь есть другая проблема. Даже если договор был бы подписан, что бы произошло? Он вступил бы в силу? Нет, потому что было прописано, что эти действия осуществляются после того, как правительства Армении и Азербайджана решат оставшиеся вопросы путем межгосударственных переговоров. Другими словами, переговоры велись о чисто поэтапной версии. Утверждается, что окончательный статус должен был быть определен путем референдума, обеспечивающего свободу волеизъявления всего населения Нагорного Карабаха. Недавно я поднял вопрос: а что означает «все население Нагорного Карабаха»? И команде Сержа Саргсяна пришлось признать, что речь идет об азербайджанцах, покинувших Карабах, и для того чтобы считаться населением Карабаха, нужно проживать в Карабахе.
А где должны были жить те 40 000 азербайджанцев, которые должны были поселиться в Карабахе? Конечно же там, где они жили раньше. В 1988 году Карабах покинули 40 тысяч азербайджанцев. Сколько их сейчас – покинувших и их потомков? Не сомневайтесь, что в Азербайджане скажут, что сейчас их 120 тысяч. Подчеркивается, что предполагаемый референдум должен пройти в согласованные сторонами сроки. Азербайджанская сторона заявила, что его позиция заключается в том, что референдум не должен проводиться в ближайшие 100 лет.
В этом документе также говорится, что проводится всенародный референдум, который выражает свободное волеизъявление всего населения Нагорного Карабаха. Иттак, есть народ, есть население. Население – это население Нагорного Карабаха, которое, согласно договорной версии пары Кочарян-Саргсян, состоит из армян и азербайджанцев. А как насчет народа – в смысле «всенародный»? О каком народе тогда идет речь?
Вот здесь-то и кроется принципиально очень важная вещь. Азербайджан говорит, что согласно его Конституции референдум о статусе любой территории может проводиться только в составе всего Азербайджана. Следовательно, это и есть надежды, которые давал Кочарян», – сказал он.
Исполняющий обязанности премьер-министра сказал, что представил всю цепочку, подчеркнув, что все им сказанное написано на бумаге.
