Второй президент Армении Роберт Кочарян в интервью программе «Познер» на российском Первом канале коснулся поствыборных событий, имевших место в Армении 1 марта 2008 года.
«В 2008 году исполнился второй и по Конституции последний срок моего пребывания во власти, я ушел из нее. 1 марта 2008 года были постэлекторальные события, был уже избран новый президент Армении, мой срок подходил к концу. И 9 апреля 2008 года я сдал свои полномочия.
Речь не шла о сохранении мною власти, были уличные беспорядки, было введено чрезвычайное положение, были столкновения с полицией. Кстати, в ходе этих столкновений погибли двое полицейских, более 180 человек были ранены – в основном, осколочные ранения и ожоги от коктейлей Молотова. Единственное, что в этой ситуации я сделал, ввел чрезвычайное положение, что обязан был сделать, исходя просто из своего служебного положения.
Буквально неделю назад Конституционный суд Армении аннулировал статью закона (301.УК РА. – ред.), по которому мне было предъявлено обвинение в связи с этими событиями. Сейчас Генпрокуратура пытается найти возможность переквалифицировать обвинение, но не думаю, что что-то получится. Как может президент республики свергнуть конституционный строй? Я так и не понял суть этого обвинения. Мы три года говорили, что это просто абсурд. Наконец, Конституционный суд Армении принял это решение, основываясь, кстати, на заключениях Венецианской комиссии и ЕСПЧ. Они обращались туда за консультацией, получили соответствующие заключения, на основе которых было принято решение», – отметил он.
На вопрос, не кажется ли ему, что его участие в предстоящих выборах только усилит раскол в обществе, Роберт Кочарян ответил: «Нет, не кажется».
В ответ на вопрос, почему он стремится к власти, второй президент Армении указал: «Потому что я не вижу сейчас никого, кто мог бы выправить сложившуюся ситуацию. В прошлом два раза мне удавалось выводить из очень критической ситуации. Один раз в Нагорном Карабахе, когда 50% территории Карабаха было потеряно в ходе военных действий. Мы не просто вернули остальное после того, как я там стал первым лицом, но и создали пояс безопасности с территорией, вдвое превышающей территорию самой НКАО.
Было это сделано и в 1998 году в Армении. В 1997 году я переехал в Армению, меня пригласили премьером, в 1998 году были новые выборы, была крайне тяжелая ситуация – и в экономике, и во внутриполитическом плане, тотальный раздрай. По крайней мере, за 10 лет ВВП Армении увеличился в 6 раз, а бюджет Армении – в 8. Впечатляет?»
Позер в ответ заметил: «Эти цифры, конечно, впечатляют. Хотя, вы знаете, Марк Твен говорил, что есть три вида вранья: просто вранье, ужасное вранье и статистка. Поэтому я всегда к цифрам отношусь очень осторожно».
Кочарян констатировал: «Цифры, которые я назвал, никак не умещаются в формулу Марка Твена. С 300 млн долларов в 1998 г бюджет Армении увеличился до 2.5 млрд. долларов в 2008 г. Твена сюда не пристегнешь никак».
Миграцию второй президент объяснил тем, что люди уезжают из страны не от хорошей жизни. «Исход населения из Армении, история достаточно долгая. Война, еще с 1992 г. миграционное сальдо всегда было отрицательным. Единственные 3 года с положительным сальдо – последние 3 года моего президентства. Стали возвращаться семьями», – напомнил Кочарян, добавив, что вопросы безопасности, непонятных ориентиров, хаос в управлении внутри всегда вызывают в людях беспокойство, а длительное беспокойство переходит в тревогу.
