“Больше 115 военных нуждающихся в помощи нашего государства. 115 патриотов, зависящих от николовой власти. Премьерская семейка* также скрывает число погибших, раненых и пропавших без вести. И все молчат. Когда Никол говорит о том, что он первый ответственный, но не первый виновный, – он надеется и использует это молчание, потому что его очевидная, несомненная вина – эти изломанные судьбы. И он ЗНАЕТ, что от наказания за это ему не уйти. Хоровое молчание – это его желание найти себе сообщников. По возможности в большем количестве.
На поддержание этого молчания направлены огромные ресурсы: я уже рассказывал о сотрудниках СНБ, сидящих в похоронных конторах, вы видели, как родители военнопленных пришли обвинять участников акций оппозиции в том, что они мешают возвращению их детей, вы видели, как Министерство Обороны отказалось публиковать эти данные, сославшись на государственную и служебную тайну.
Абсурдность этих тезисов очевидна: оппозиция (вместе с коллегами из власти) ушла на новогодние праздники, а пленные все еще в Азербайджане, некоторым из них предъявлены обвинения в терроризме, с целью узаконить их невыдачу, власть скрывает число погибших, раненых, пропавших без вести и пленных, хотя после позорной капитуляции прошло почти 2 месяца, над Ераблуром блокируются радиосигналы дронов, чтобы не было возможности узнать количество могил.
Люди молчат от отсутствия времени на рефлексию – сразу после подписания капитуляции наш полупьяный недофюрер орал о народной мести и широкими мазками рисовал картину будущих 2-минуток ненависти. Молчат от страха потерять кусок хлеба – тех, кто пришел вместе с ним осквернять могилы и память погибших в Ераблур, грозились уволить с госслужбы и с работы у приближенных ко двору олигархов. Молчат от страха не получить лечение, инвалидность хорошие протезы и выплаты – с ранеными и их семьями проводятся соответствующие разъяснительные беседы.
Весь зоопарк николовской обслуги лелеет надежду на то, что если ответ на эти вопросы размазать, замять, замолчать сейчас, то потом можно будет сказать:
– А чего вы сейчас об этом вспомнили? Говорили бы сразу – после войны.
Те, в чей дом Никол принес горе, являются гарантами его нахождения во власти. Их слово – самое тяжеловесное. Их потери – самые болезненные. Их горе – безмерно. Но их сегодняшнее молчание позволяет обслуге Никола говорить любому, кто вспоминает погибших, раненых, пропавших без вести и пленных: “А тебе-то что? Вот конкретно ты кого потерял?”, индивидуализируя проблему, игнорируя понятия Родина и Честь.
Это страшно осознавать, это больно произносить, с этим невозможно жить. Но это так.
*Анна Акобян здесь упомянута не случайно, она отвечала за сокрытие числа жертв в Арцахе”.
